Бабушка – словом, дед – делом вели внука к Богу…

 

«Бабушка – словом, дед – делом вели внука к Богу…»

 

В Ляденском Свято-Благовещенском монастыре протоиерей Сергий КРЫШТАЛЬ на Богослужении 17 сентября 2020 года молитвенно вспоминал своих родственников и друзей. На проскомидии первую частичку вынул за деда, Федора Антоновича Павловича (17.09.1929-16. 04.2004), который в этот день родился. Позднее священник рассказал об отце своей мамы:

–Дед и бабушка были моими первыми духовными наставниками. Первое понятие о Боге привила моя бабушка – Софья Александровна (ур. Тарасюк, 14.01.1930 - 24.06.2006). Дед же – первым показал усердие в молитве. Они вместе были верными поборниками православия, и их дом в деревне Овсемирово, на самой границе Столинского и Пинского районов, соответствовал истине: «Без Бога – ни до порога».

В красном углу на кухне висела икона Святителя Николая Чудотворца, в зале – икона Божией Матери и икона Спасителя. Мысленно вижу деда сидящим под этими образами, во главе стола, величественно являя собой хозяина и ответственного главу семьи.

Бабушка была прекрасной рассказчицей и певуньей. Запомнил многие ее повествования и песнопения, особенно «Христос вышел из Храма», где отражено народное представление событий о втором пришествии Спасителя. Дед чаще молчал, разве что с внуками любил беседовать. Но в главном они были едины – добры и милосердны. У бабушки рано овдовела сестра, но ее дети в нашем доме были такими же родными и обласканными, как и свои.

А еще в семье любили животных. В доме жило три кошки, к которым я так привязывался, что дед называл меня «котячы батько». Когда я спал, кошки укладывались рядом, создавая естественное меховое покрывало. Когда животные умирали, я оплакивал «братьев наших меньших» и устраивал им пышные похороны, выкладывая коробочку цветами.

Позже запомнился кот по кличке Пират, черный с белым галстуком и очень умный. Я шел по лугу в школу. Кот будто знал, когда буду возвращаться, и в положенное время приходил к лавке. Я приносил любимцу то полкотлеты, то полкоржика. Когда мы переехали в Пинск, кот «занудыв», как говорил дед, и пропал…

Я вспомнил о Пирате, когда нам в храм подбросили черного котенка с таким же белым галстуком. Но это уже другая история, даст Бог, будет и другой рассказ…

Подобно любимому книжному герою своего детства – Тому Сойеру, в пять лет я тоже заимел перочинный ножик. Строгал любые палочки, что попадались под руку, и мечтал выстрогать дудочку. Так увлекся, что забыл обо всем. Как гром с ясного неба прозвучал голос деда: «Внучко, так нэ робы, тэпэр ныдиля. Тэбэ Бозя зарижэ…». Стало так страшно, что выронил свою любимую игрушку. Но урок пошел на пользу – сейчас в воскресение не делаю ничего такого, что можно оставить на будний день.

Еще долго со страхом поднимал глаза на лик Святителя Николая Чудотворца – мне казалось, что он знает о моем проступке и сурово смотрит на малолетнего грешника. Спустя годы я осознал, что Бог есть любовь, и руководством к действию избрал слова блаженного Августина: «Люби Бога – и делай, что хочешь», отчетливо понимая, что человек, любящий Бога, не сделает ничего плохого, чтобы Его не обидеть…

Дед не обладал большой грамотностью, обучаясь несколько лет – при Польше и столько же – при Советской власти. Поэтому всегда говорил мне: «Учысь, внучко, навуку за плэчыма носыты нэ будэш». Но я получил у него важнейшую из наук – умение трудиться. С пяти лет я уже греб сено, вилами носил охапки в стог. Разве что косу не давал в руки: «Внучко, всю роботу трэба робиты, тильки нэ сино коситы…». Втайне от деда мне все же удалось научиться косить траву.

А от меня дед перенял молитву. Он знал наизусть «Отче наш» и с умилением сердечным обращался к Богу. Когда я начал ходить в воскресную школу, выучил «Богородице Дево, радуйся», а затем и деда научил этой молитве.

В Овсемирово находится 300-летний храм в честь Михаила Архистратига. Он является приписным, основной – в Радчицке, храм Рождества Богородицы. Это мои первые духовные «университеты». В Свято-Михайловском, по просьбе собирающихся там прихожан, впервые прочитал Часы. На послушание чтеца меня благословил протоиерей Андрей Коляда, настоятель Радчицкого прихода. Представитель духовного рода, он потерял одну ногу, ходил на протезе. Уму непостижимо, как выдерживал службы?!

Когда началось строительство храма в Лунинце, первую Божественную Литургию я служил 21 сентября 2006 года – в праздник Рождества Богоматери…

Когда в Овсемирово приезжал священник, дед выходил на службу в восемь утра, хотя храм находился километрах в двух от дома. Мне очень нравилась его привычка настраиваться на встречу с Богом, сам стараюсь приходить в храм пораньше…

С дедом связано и очень забавное воспоминание. Раньше в деревне не пили кофе, разве что в 1980-е гг. кто-то мог достать баночку дефицитного растворимого. Мы уже жили в Пинске. Здесь работал кафетерий (как только пересекаешь мост через Пину), где варили натуральный кофе. Однажды приехал дед, и я повел его в кафетерий. Прошу: «Дед, угости меня кофе». По тем временам 50 копеек (стоимость чашки) были большими деньгами. Но дед, потерявший 19-летнего сына, не мог отказать единственному внуку (остальные были внучками). Разумеется, себе он пожалел чудодейственного напитка, а я, неся оплаченную чашку к столику, предвкушал удовольствие. Но кофе был без сахара! Моя улыбка сменилась гримасой: «Дед, я не могу это выпить». Дед расстроен, что угощение не понравилось. Но ведь кофе стоит 50 копеек, крестьянин не может выбрасывать деньги на ветер! Дед мужественно берет чашку, допивает кофе и только после этого выражает эмоцию: «Якэе воно гиркэе…».

Сейчас, когда варю в джезве кофе, вспоминаю эту сцену в кафетерии и улыбаюсь. Но сердце щемит от осознания того, как тяжело жили наши предки, как много они трудились, как мало видели радости, но как ценили каждое мгновение жизни…

Господь призвал деда в Пасхальную Седмицу, таким образом, отметив труды, которые тот вкладывал в воспитание будущего священника. Ежегодно бывая на его могиле, с грустью смотрю на вымирающее Овсемирово. Особенно больно видеть «гозэро» в центре деревни. Здесь была чистейшая вода, здесь зимой оставались лебеди, и люди не давали им погибнуть, давая корм и, в случае надобности, кров. Сейчас озеро заросло 5-метровой лозой… И только мое сердце сохранило неизменными и красоту окрестностей, и незабвенные образы моих бабушки и деда.

Записала Татьяна Конопацкая.